Часть II
ВЕНЕРА (пробуждаясь): 333-1-333.
(Венера ярко освещена; прочие остаются в темноте.)
ВЕНЕРА: Братец мой, который нынче час?
РЫБЫ: Близится утро.
ВЕНЕРА: Братец мой, что это за место?
ТЕЛЕЦ: Святая гора Владычицы нашей, Венеры.
ВЕНЕРА: Пробудитесь и наслаждайтесь, о дети!
РЫБЫ: Как наслаждаться нам?
ТЕЛЕЦ: Как назначит Владычица наша.
ВЕСЫ: Как вам будет угодно.
РЫБЫ: Чем наслаждаться нам?
ТЕЛЕЦ: Владычицей нашей, Венерой.
ВЕСЫ: Тем, на что ваша воля.
ТЕЛЕЦ: Да будет воля твоя, а не наша, о Госпожа!
РЫБЫ: О Госпожа! Да совершится обряд поклоненья!
ВЕНЕРА: Дети мои! Встаньте передо мною и насладитесь хвалами моей красоте!
(ВСЕ выстраиваются перед Венерой попарно. ВЕСЫ скрывается за завесой. ТЕЛЕЦ читает инвокацию.)
ТЕЛЕЦ:
Слава Хатхор, священной корове на пастбищах Вечера!
Слава Хатхор, Закатной Горе в земле совершенного Мира! Слава!
Душа твоя — огнь поядающий; дыханье твое воспламеняет и мертвое тело.
Слава тебе, Хатхор, дочь Исиды и дочь Нефтиды!
Слава тебе, Хатхор, невеста Быка, Аписа, на языке коего — жук-скарабей!
Душа твоя — огнь поядающий; дыханье твое воспламеняет и мертвое тело.
Слава тебе, Хатхор! Ожерелье твое — души блаженных в Аменти.
Слава тебе, Хатхор! Твой пояс — души блаженных на теле Геба.
Слава тебе, Хатхор! Подошвы сандалий твоих — души блаженных в пучине Нуна!
Душа твоя — огнь поядающий; дыханье твое воспламеняет и мертвое тело.
(ТЕЛЕЦ возвращается на свой трон.)
ВЕНЕРА: Брат Весы, что ты молчишь?
(Пауза.)
ВЕНЕРА: Брат Весы, где же ты?
(ВЕСЫ, все еще скрываясь за завесой, читает отрывок из «Аталанты» Суинберна
Мы узрели тебя, о Любовь: ты прекрасна, Любовь, ты светла;
Словно крылья голубки, твои невесомы крыла,
Веет ветер от стоп, рассекая равнины морей,
Вся земля — облаченье твое и прибежище славы твоей.
Ты проворна, легка и слепа, как огня полыханье;
Пред тобою — веселье и смех, позади тебя — слезы желанья,
Рядом шествуют дева и муж, неотступная свита твоя,
Как невеста, потупилась дева, пред ласками ужас тая,
И дыханье ее — словно ветер, колышущий брачный венок,
Но зовут ее Смертью, а муж ее — сумрачный Рок.
Ибо скорбный цветок возрос
Из крови и пены морской,
Плод его горек и ал,
В листьях — безумья стон;
От семени смеха и слез,
Напитан горькой тоской,
Без корней из пучины встал,
Без привоя — из тьмы времен.
Только начал челнок ночей
Между нитями дней сновать,
И седин не знала глава,
И не знали сердца мечей,
Как богиня в час торжества
Воссияла в венце лучей.
И распались пред ней моря,
И прильнула земная роса
К вожделенным стопам устами,
И в полмира взошла заря
До краев объяв небеса,
И во льдах отразилось пламя.
И воздушные стаи пернатых,
И людские стада земли
Разделились для сладких объятий,
И безгласный народ океана,
И ползучие твари в пыли
Ликовали в ее благодати
И не чуяли сердцем обмана.
Все сказали: она хороша,
Как голубка, бела и прекрасна,
В ней — исток и начало начал,
И душа ее — мира душа.
Все узнали в тебе матерь страсти,
Матерь смерти никто не узнал.
Словно вешний цвет полевой,
Словно пены морской цветок,
Расцвела ты, о матерь войн, —
И восстал закат на восток,
Ибо ты горька от начала,
Афродита, о распри мать!
Всё живое земля качала
В колыбели и всем дарила
Утешенье и благодать,
Дабы вечно, от года к году,
Плодоносной и нежной силой
В порожденьях своих взрастать.
Вожделенье не знало жала,
И не знала терний природа,
Так зачем, огнем обвитa,
Ты над миром из недр восстала,
Взбунтовав небеса и воды,
Опаляя земли уста?
Как из семени — колос златой,
Как из пламени — факел алый,
Как рассвет, в небесах разлитой,
Ты из бездны взошла, красота,
Чтобы душу язвить стрекалом, —
И природа раздор познала.
Разве мало страданья и зла
От рождения смертным дано?
Против них — иссушающий зной,
И свирепая стужа, и мгла,
И чудовища чащи лесной,
И враги парусов и весла —
Буйство волн и безумство ветров,
Грозный риф и коварная мель,
И огни погребальных костров,
И стенанья бесплодных земель.
Ты, любовь, как голубка бела,
Что же тяжкою страстью земной
Ты невзгодам иным заодно
Человеку на сердце легла?
Нет, не так войти в этот мир
Ты должна была, матерь бед,
Не в обличье, манящем взор,
Но открыто — как зримый страх,
И червя гробового пир,
И навеки угасший свет,
Гибель мужей и жен позор
И проклятье на всех устах;
Как воителей смертный хрип,
И невольниц нестройный стон,
И рыдания вдов и дев,
Ураганом взметенный прах
И свирепой стихии гнев,
Где во имя твое погиб,
Кто обманом твоим пленен.
О богиня, твой истинный лик —
В разъяренных тобой морях
И в обломках судов на мели,
В мертвой стуже полярных льдов,
В волчьем вое ветров и вод,
В поединке волны с волной
Под бичами бурлящей тьмы,
В каждом звере во мгле ночной,
В каждом чреве, исторгшем плод,
И в извечной тщете трудов,
И в дыханье слепой чумы.
В каждой смуте и безначалье
Ты сокрыта, о мать печали!
(ВЕСЫ выходит из-за завесы и предстает перед ВЕНЕРОЙ лицом к лицу
Все мы знаем и боль, и горе,
Но тебя узнаём ли в них?
В дальней дали горит над морем
Твой нетленный, блаженный лик;
Как огонь, пламенеет лоно,
Вторя солнцу в златом сиянье
Ярче всех надлунных пламен.
Так ужель до конца времен
Не сойдешь ты с вечного круга,
Не устанешь лить с небосклона
То отчаянье, то желанье,
Не устанешь плодить утраты,
Дом на дом поднимая в битве,
Отрывая друга от друга,
Ополчая брата на брата,
Воздвигая за ратью рать,
И не внемлешь земной молитве?
Пощади нас, о мать!
ВЕНЕРА: Воистину, о брат, ты — высший среди избранных моих!
ВЕСЫ: Увы мне!
ВЕНЕРА: Да, брат! Ибо в конце концов каждый ко мне обратится и каждый вернется ко мне.
Исида я, и только мною живы
И жизни влажный жар, и смерти хлад,
И звезды, и моря, и лунные приливы,
И таинства страданий и услад.
Я — мать! Я — плоть земли, расцветшей по весне!
Я — нежный плеск волны, клонящейся к волне!
Вернется всё: и жизнь, и смерть, и страсть, и месть, и свет, и тьма — ко мне!
Ко мне!
Хатхор я, и своею красотой
Я затмеваю и зари горенье,
И плод, осенним златом налитой,
И женщину саму — венец творенья.
Я — жертва, жрец и храм в едином бытии,
Я — милость и любовь, я — сила судии,
И всё, что есть: и жизнь, и смерть, и страсть, и месть, и свет, и тьма — мои!
Мои!
Венера я, любовь и свет земли,
Я — щедрость уст и слёз благословенье,
Бесплодных ласк томительный разлив
И жажда, что не знает утоленья.
Я — храм, в котором долго жаждал ты,
Горя огнем надежды и тщеты;
Я — тот огонь! Я — лиры стон; я — зов, и песнь, и страсть, и смерть мечты!
Мечты!
Я — сам Грааль, и Рай, сокрытый в нем:
Души твоей расцветшая пустыня,
Звезда рассвета на челе твоем,
Твоя царица и твоя рабыня.
О сладостный поток, усни на дне
Моих бескрайних вод! Прильни ко мне,
Вернись, о жизнь и смерть, о страсть и месть, о свет и тьма, — ко мне!
Ко мне!
(РЫБЫ в одиночестве исполняет сонный волнообразный танец и возвращается к трону ВЕНЕРЫ, опускаясь к ее ногам, как в изнеможении.)
ВЕНЕРА:
Восстань, мой рыцарь! Мой король! Довольно видеть сны!
Укрылся мглою райский сад: печальны и темны
Аллеи лиственниц седых, и сосен скорбный ряд
От вздохов клонится моих, и кедры смерть сулят.
(Воссев между тем на свой трон, ЛУНА перебивает ее речь звуками скрипки. Льется неизреченная музыка . РЫБЫ выражает отчаяние.)
ВЕНЕРА: Брат Весы, что это за песнь?
ВЕСЫ:
Моя душа — челнок завороженный,
Плывущий по волне осеребренной,
Как лебедь, в полудрему погружен,
Твоя же, словно ангел у кормила,
Музыкою ладью заворожила
И правит вдаль под ветров перезвон.
И мнится — мы плывем века, века;
И длится бесконечная река,
Извивами, напевами играя
Меж гор, и бездн, и чащ земного рая,
Пока не канет, грезами объят,
Мой челн в моря неведомых отрад,
Где от начала мира звуки спят.
Твой дух летит сквозь миражи и тени
В обитель безмятежных песнопений,
Ловя крылом ветра страны иной,
И мы плывем в объятиях истомы,
Не картами, не звездами ведомы,
А только зовом песни неземной, —
Пока над зыбью безымянных волн,
Где не скользил вовеки смертный челн,
Ладья моих желаний не причалит
К садам Блаженных, и, забыв печали,
Войдем — о дивный кормчий! — мы с тобою
В бессмертный мир, ветрами и прибоем
Колеблемый и дышащий любовью.
Оставив позади немые льдины
Преклонных лет, и Зрелости стремнины,
И Юности коварный океан,
Идем мы вспять лагуною зеркальной
Младенчества и грезы предначальной
В безвременье иных, надмирных стран,
Где высится тенистый павильон,
Мерцаньем звезд и в полдень озарен
И лозами увит, как кружевами,
И вьются тропы рек меж островами,
И те, кто сбросил темной плоти спуд, —
Как ты, мой ангел! — обрели приют,
И шествуют по морю, и поют.
(ВЕНЕРА выражает отчаяние. РЫБЫ незаметно переходит со своего места к трону ЛУНЫ. ЛУНА играет свою победительную песнь.)
ВЕНЕРА: О! О!
ВЕСЫ: Боль священней услады; воздержание выше потворства; от нераденья и веры мы обратимся к трудам и верному знанью; от пресных триумфов плоти — к исступленным победам ума!
ВЕНЕРА: Рушится храм!
ВЕСЫ: Ты изрекаешь лишь Слово о Настоящем; но о Будущем ты молчишь.
ВЕНЕРА: Чего же ты хочешь?
ВЕСЫ: Слова о том, что грядет.
(САТУРН выходит вперед, танцует свой танец и падает, хватаясь за подол облачения ВЕСОВ.)
ВЕНЕРА: Кто это? Эти танцы — не от меня! Эта поступь чужда моим ритмам! Не меня восхваляют звуки этих шагов и безмолвие между шагами!
(ЛУНА играет дикую и ужасную песнь . САТУРН оттаскивает ВЕСЫ назад, в полумрак. ПОСЛУШНИКИ разделяются на пары: МАРС с МАРСОМ и ВЕНЕРА с ВЕНЕРОЙ; некоторые, впрочем, остаются стоять в одиночестве.)
ВЕНЕРА: Брат Телец! Остался ли ты мне верен, один из всех?
ТЕЛЕЦ (соблазнительно, но иронично): Тебе ли не знать меня?
ВЕНЕРА: О да, мой любимый, Господин всех моих голубей!
ТЕЛЕЦ: Венера, Владычица наша!
ВЕНЕРА: Иди же ко мне!
ТЕЛЕЦ: Во святилище за завесой?
ВЕНЕРА: Перед моим святилищем нет завесы!
(Расстегивает пряжку его мантии. Мантия падает; ТЕЛЕЦ предстает в образе МЕРКУРИЯ с Кадуцеем и попирает ВЕНЕРУ ногами.)
ТЕЛЕЦ: В Начале было Слово; и Слово было у Бога; и Слово было Бог!
(Все выходят вперед; САТУРН и ВЕСЫ держатся за руки; ЛУНА и РЫБЫ держатся за руки; все склоняются перед ТЕЛЬЦОМ.)
ЛУНА: Предательство совершилось.
РЫБЫ: Ум благороднее тела.
САТУРН: Дружба священней любви.
ВЕСЫ: Мысль побеждает природу.
РЫБЫ: Как нам поклониться тебе?
ТЕЛЕЦ. Как вам будет угодно.
САТУРН: Что принести тебе в жертву?
ТЕЛЕЦ: То, на что ваша воля.
(ЛУНА играет moto perpetuo; ВСЕ благоговейно склоняются перед МЕРКУРИЕМ.)
ВЕСЫ: Брат, который нынче час?
РЫБЫ: Рассвет.
ВЕСЫ: Вернемся к дневным трудам.
ВСЕ: Аминь.
Перевод
Анна Блейз, 2012 e.v.
